Поглядывая на нас исподлобья хитро-мудрыми, в морщинках глазами, Качкар не забывал доставать из кожаного мешочка и закладывать под язык очередную порцию сероватого, рассыпчатого наса — слабодействующего наркотика.
Была в этом взгляде житейская снисходительность: «Старайтесь, старайтесь, все равно проку не будет, уж я-то знаю. Матросить этому голодранцу всю жизнь или грузить на пристанях. Так уж начертано судьбой, и никуда от нее не денешься, не свернешь».
Но было во взгляде и еще нечто потаенное, что он не хотел выказывать никому. Наверное, то было опасение: вдруг да поддастся наука Раджабу и отправится он учиться в город. А другого такого молодого да исполнительного матроса не скоро найдешь...
Работы на барже немного: отдать да принять якорь, поддерживать чистоту да прислуживать шкиперу во всех его не столько приказаниях, сколько прихотях: подать то, принести другое. Много ли найдется желающих не служить, а прислуживать здесь?..
От ужина я отказался уже без всяких объяснений, и шкипер, разглядывая меня с понятливой усмешкой, пожелал гостю спокойной ночи.
Я засыпал, прислушиваясь, как у крутояра с тяжелыми вздохами оседают в воду пласты песчаного грунта. Аму работала без передышки. «Где ж те безымянные могилы беженцев военных лет, которыми пестрели некогда эти берега?» — вяло подумалось сквозь дрему.
Проснулся я, когда на стенах каюты играли отраженные от воды блики солнца. Мы плыли. Новый день не сулил никаких радостей.
Ни для души, которой обрыдла монотонность этих берегов, ни для плоти. Не оставалось сомнений, что в этот день приглашений к столу не последует. Более того, шкипер постарается, чтобы в обеденный час запах вареной баранины свирепствовал в каждом уголке старой баржи.
Так все и было. Некоторое разнообразие в наше плавание вносили лишь стаи розовых фламинго да белых пеликанов, которые подпускали катер довольно близко и лениво тянули к берегу над самой водой.
Встав с двустволкой на носу баржи, шкипер азартно палил вслед птицам и срывал в ругани свою досаду, мешая узбекскую речь с русскими матюгами.
Перед полуднем следующего дня катер причалил к шаткой пристани, за которой высилась цистерна с горючим. Далее тянулись тугаи — густые заросли камыша, солодки и ивняка.
Едва баржа встала на якорь, из зарослей вывалилась толпа пестро одетых старцев и загомонила при виде шкипера.
Раджаб сбросил трап, и Качкар величественно, как богдыхан, сошел на берег с авоськой в руках. В авоське колыхалась груда кисетов с тем самым насом. На пристани тотчас развернулась торговля.
А я, узнав, что до ближайшего селения, где есть магазин, всего четыре километра, решил сделать марш-бросок.
В аул вела всего одна тропа, так что угрозы заблудиться не было. Риск заключался лишь в том, успею ли сгонять туда и обратно за два часа, отведенных капитаном катера на стоянку. Впрочем, какие могли быть сомнения: восемь-километров за два часа... Чего проще!
Тропа вилась прихотливо, огибая сырые низины. Высокие щетины камыша справа и слева оставляли узкий не то проход, не то лаз, а жесткое сплетенье корней под ногами не давало набрать скорость.
И все же... На исходе первого часа тугаи расступились, и показалась россыпь приземистых глинобитных домов. Первый же встречный — бойкий парнишка объяснил, что магазин сегодня закрыт — продавец уехал в другой аул, а оттуда — в третий. Он один на три магазина. Однако, если нужен раис — председатель, то дом его вон там, на горке.
Ну что ж, на худой конец, раис так раис. Может быть, продаст что-нибудь со своего огорода.
Возле большого, с верандой дома председателя бродили куры. В просторной комнате я застал почтенного седобородого старца и двух женщин. Сидя на ковре, они пили чай. Мне тоже поднесли пиалу с чаем, прежде, чем я успел объясниться. Без этого знака внимания, согласно здешним обычаям, беседа состояться не может.
Обжигаясь, я выпил пиалу чая, мне тотчас добавили еще и еще, пока я не поставил пиалу вверх дном.
Хозяева плохо понимали по-русски, и я, встав в позу, начал объясняться более жестами, чем словами:
— Патыр бар?
— Иок! — отозвался старик.
— Кура, яйка бар?
Он переглянулся с молодками. Те молчали.
Я сложил пальцы в кольцо:
— Ко-ко-ко бар?
Старик кивнул молодке, и та тотчас принесла десяток яиц.
— Сколько стоит?
Старик помотал головой. Пришлось достать из кармана горсть «серебра» и начать торговлю. Старик брал из горсти по одной монете и все заглядывал мне в лицо: «Не взял ли лишнего?» А я поглядывал на часы: до отхода баржи оставалось менее часа.
На двух рублях я сжал кулак, и старик удовлетворенно хмыкнул.
Пора было не идти, а бежать обратно, но старик взял меня за руку и требовательно потянул в другую комнату. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что там обедают четверо мужчин. Один из них оказался председателем, вполне сносно говорящим по-русски.
Так какого же лешего я устраивал пантомиму?..
Но прежде чем удалось довести разговор о деле, мне налили пиалу чая. Предложили отведать и лагман, от которого так аппетитно пахло бараниной, но какой там лагман! Время, время...
Зажав в кепчонке десяток яиц и лепешку, я бросился к реке.
«Опоздал! Опоздал! — стучало в голове. — Неужто не подождут?»
Как не упал ни разу, запнувшись за цепкие корни, одному Богу известно. Но вот блеснула сквозь поредевшую листву и гладь Аму, и такая родная баржа. Стоит, не движется.
Я разжал пальцы, стиснувшие кепчонку. На дне ее среди скорлупы мотались три целых яйца. Остальное я тут же выпил.
Как рассказали мне катеристы, по истечении двух часов шкипер сговаривал их отплыть. Якобы я уже доехал до места и не вернусь. И если бы не взбунтовался вечный молчальник Раджаб, еще не известно, удалось ли бы мне продолжить плавание на той же посудине. Схватив мой фотоаппарат, матрос, размахивая им, побежал к капитану катера: «Стойте! Разве может совсем уйти человек, оставив на барже такую ценность?..»
Похвалив Раджаба за выручку, я оставил ему на память блокнот и авторучку, задав урок: каждый день переписывать по страничке из той самой книги Антоши Чехонте.
Под вечер слева по борту замаячили контуры городских кварталов — Ургенч.
Я попрощался с Раджабом и, уловив момент, когда мы проплывали вблизи крутояра, спрыгнул на берег.
Пока видна была баржа, с кормы ее махал мне рукой худощавый отрок пустыни.
Юрий Леонов
Рассказ: Самый подходящий дом
Перед бюро маклера Аарона Хакера остановилась машина с нью-йоркским номером. Маклеру даже не потребовалось разглядывать желтый номерной знак, чтобы убедиться в неоспоримом: хозяин машины не бывал в Айви Корнере. У него был красный лимузин, а ничего похожего здесь прежде не появлялось.
Мужчина вышел из машины и подошел к стеклянной двери, держа в руке сложенную газету. Хакеру он показался мощным, хотя на самом деле был просто толстым. На пиджаке из тонкого сукна от пота подмышками расплывались большие темные круги. Лет пятидесяти на вид, он сохранил еще пышную черную шевелюру.
Лицо его было красным, обветренным, сквозь узкие щелочки глядели серые внимательные глаза.
Войдя, он взглянул в ту сторону, откуда доносился стук машинки. Потом кивнул маклеру.
— Мистер Хакер?
— Да, сэр, — улыбнулся тот. — Чем могу служить?
Толстяк помахал газетой.
— Я нашел вашу фамилию в рубрике «Земельные участки и дома».
— Верно, я даю объявления каждую неделю. Иногда даже в «Таймсе». Люди из больших городов часто интересуются городками вроде нашего, мистер...
— Уотербэри, — сказал толстяк. Достал белый носовой платок и вытер лицо. — Жарко сегодня, а?
— Просто на редкость, — кивнул маклер. — Не хотите ли сесть, мистер Уотербэри?
— Благодарю, — толстяк опустился на стул, глубоко вздохнув. — Я тут уже порядком поездил. Хотел сначала осмотреть вес как следует. Милый городок.
— Ваша правда, нам он тоже нравится. Вас заинтересовал какой-нибудь определенный участок?
— Если говорить начистоту — да! Речь идет о доме на самой окраине города, напротив старого здания. Что это за здание — не знаю. Оно пустует.
— Старое здание, — проговорил маклер. — А тот дом, он такой... с колоннами?
— Да. Это он. Как насчет него? Насколько я понимаю, я видел табличку... «Продастся». Я в этом уверен не на сто процентов, но...
Маклер покачал головой и с грустью произнес:
— Нет, нет, вы правы. — Полистав бумаги, достал один из ордеров. — Я думаю, ваш интерес быстро угаснет.
— Почему?
Хакер протянул ордер Уотербэри.
— Прочтите сами. Тот так и сделал. «Колониальный стиль, 8 комнат, 2 ванные, центральное отопление, просторные веранды, деревья, кусты. Рядом школа и магазины. 75 000 долларов».
— Ну как?
Уотербэри нервно заерзал на стуле.
